Карелия, ладожские шхеры: свидание с бывшей

Сегодня у меня было свидание с до сих пор любимой бывшей. Знаете же как оно бывает? Вот вы вместе год, два и так далее. Учитесь обходить недостатки и ценить достоинства, которые чем дальше, тем больше различаете. Узнаете глубоко запрятанные секреты друг друга, притираетесь в быту, делаете разные совместные дела. Обрастаете воспоминаниями, общими на двоих. Это любовь. Но что-то меняется — то ли вы, то ли партнер. Вы расстаетесь. Новая жизнь, новая пара. Вроде все так же, вам даже кажется что это тоже любовь. До тех пор, пока с той, прошлой любовью, вы случайно не встречаетесь вновь. И ваши гармония и покой стремительно летят в пизду.

В этот день я впервые после долгого перерыва увиделся с любимой Карелией. Последним годом вместе стал 2016-й, а за несколько предыдущих лет я облазил на машине и лодке все шхеры от Березово до Сортавалы. Но в тот, последний год, слишком много перемен случилось в моей жизни, и я лишь несколько раз без всякого задора съездил порыбачить на знакомых точках. Потом я полностью переключился на Финляндию, тому было несколько причин, и стал изучать уже там заливы, бескрайние озера и укромные острова.

Вы встречаетесь случайно. Она не готова, не так одета, не накрашена. Нельзя сказать что она рада встрече. Спокойное здравствуй-как-дела, тень горделивого высокомерия и выдержанный холод в эмоциях.

Я попал в шхеры серым зимним днем по пути из Финляндии. Планы на целенаправленную поездку разбила погода — нет солнца, нет пейзажей, нет в поле зрения такой желанной открытой воды Ладоги из-за длинной и холодной зимы. Задача была довольно простой — найти на местности отмеченную на карте дорогу к одной занятной фототочке. Я справился с этим довольно быстро — вот дорога, примерно понятно насколько (не) проходима и что со всем этим делать. Сегодня последний день больших выходных и так себе погода. Но зато мало людей. Ну как мало, можно отловить ракурс без них. Тихий такой, спящий, непривычный ракурс — ведь я помню эти места летними.

Куда пойдем посидеть? Слишком стильное — неуместно, слишком камерное — тем более, времени немного. Вы заходите в торговый центр и садитесь в ближайшую Шоколадницу, нервно теребя пальцы. Неудобно, несолидно, и вообще.

Мы на острове Койонсаари (Kojonsaari), он же Кайносаари, Кайносари, Коэносаари — в сети вы встретите множество вариантов написания карело-финского названия. Если провести параллель между туризмом выходного дня и городским общепитом, то Койонсаари — это Шоколадница, если вообще не Макдональдс. Проще не придумаешь, вечные толпы туристов, банальные пляж-сосны-немного скал и никакого ощущения дикой природы.

Вяло завязывается разговор. Чем занимаешься (вы знаете), где живешь (вы знаете) как то, как это? Она как будто стесняется того, что все так банально. Нет задорного блеска в глазах, на ее лице морщины и усталость от хоровода пустых людей вокруг.

Я гуляю по заснеженному берегу. Популярное место на деле слабое с точки зрения фото, еще и в такую погоду. К тому же берег не производит впечатление дикого. На предыдущем фото любимое инстаграмерами место, где они фотографируются into the wild, на фоне суровых скал. Но чуть в сторону камеру — и видно что за диким фотоспотом на дерево прикручена триколоровская тарелка. А еще чуть позади найдется колхозного вида барак, какая-то парковка, все серое и упадническое, это я даже не стал снимать. Туристов в Карелии за последние годы прибавилось в разы, но еще тогда, в золотом 2015-м сторож на острове дивился: «Блять, где они все срут хотя бы?» Где они все срут на острове сейчас, я боюсь даже представлять.

«- Слушай. А помнишь как мы смотрели вдаль, обнимались и мечтали?»
Лед. Металлический взгляд и плотно сжатые губы. Кажется, кто-то заплыл за буйки. Пейзаж в эту сторону ничем не уступает тому, из памяти. Из вашей общей памяти. «Давай не будем об этом». В ее глазу что-то поблескивает.

Конечно, даже здесь волшебная Ладога, острова на горизонте и сам горизонт, такой непривычно широкий для городских жителей, все это отвлекает от бэкстейджа. И даже сейчас, серый, скованный льдом и затянутый облаками — он захватывающий.

Мечтали конечно. И даже пробовали воплощать мечты в жизнь. Старались, пробивались вот так, сквозь холод и снег тяжелой жизни, бытовых проблем и внутренних препятствий. «- Ты помнишь, я знаю». Вспомни, как вы старались, маленькие солдатики против больших вызовов.
(напишите в комментариях, что это за бодрое растение, зеленеющее через снег? подснежник ли?)

Я нахожу тропу вверх. Я всегда ищу как забраться повыше. Тропу натоптали за выходные десятки туристов, мои валенки кажутся совершенно избыточными. Что-то еле заметное выдает в заснеженных скалах то, что весна на самом деле уже скоро.

«- Да, славные были времена. Временами». Откуда-то проскальзывает немного тепла.

Чем выше, тем светлее. Краски леса и горизонта отсюда уже ярче.

Она садится рядом и кладет голову вам на плечо. «- Обними меня». Жаль что столько всего помешало вам вместе смотреть туда, на горизонт. Горизонт событий. Вы сидите вместе и смотрите на тот же горизонт, на который уже так давно не смотрели ни вместе, ни поодиночке, ни с кем-либо еще. Ведь это был ваш горизонт, ваши события на горизонте, они тем уникальны и неповторимы, что должны были произойти именно с вами. Новая жизнь, новые дела и новые люди — к ним ли вы стремились? Что из всего противоречивого в вас сейчас — настоящее? Время ли сейчас об этом размышлять? Смысл? Цель?

Сидя здесь, на самом заезженном из всех туристических вьюпойнтов я увидел ту свою, свою Карелию. Я сидел прямо в снегу наверное полчаса, и в памяти проносились другие скалы, другие сезоны, много чего проносилось в памяти. Но это все они, ладожские шхеры, в которых мне всегда было так бессовестно хорошо. Рефреном пролетала последняя мысль — как же я так легко почти забыл про все любимые места. Почему так и не доезжал раз за разом? Я сидел прямо в снегу наверное полчаса, вдыхал воздух, смотрел вдаль, и вспоминал, вспоминал, вспоминал.

— А помнишь как … ?
— Помню.

 

***

Счет моих волшебных моментов в карельских шхерах идет на сотни. Я облазил здесь все, и как никто понимаю что ехать в «поход на Койонсаари» на прокатных Пеллах с местных баз, который сейчас только ленивый коммерческий турклуб не продает — это как вести девушку на свидание в Макдональдс. А моя, моя Карелия — она совсем другая. Мало того, что видов много больше. Главное — на всех картинках ниже нет людей. И это не удачный момент или ракурс. Тогда я едва-едва начал брать в руки фотик, и карточки того периода едва могут передать те впечатления, которые поглощают меня за этими строками.

Обычно туристы видят шхеры так.

Но ребята, смотрите. Есть далекие, сложные, но такие заманчивые видами сверху скалы.

Дальние берега суровых островов.

Как же здесь хорошо в солнечную погоду! Только птицы, Ладога и я.

Я вспоминаю как уходил в первые многодневные одиночные вылазки. Как изучал запутанную береговую линию и находил укромные заливы, стоянки, которые никогда не бывают заняты. В эти места я водил только самых близких. Но чаще я ходил соло, и сумасшедшие розовые рассветы встречал наедине с озером и скалами.

Часы медитативных посиделок у костра. Мантры, разговоры самого с собой. И все равно что на дворе октябрь, за бортом около ноля, я несколько раз уходил в настоящую нирвану, йогическую шавасану, нидру — как угодно можно это называть, и лишь когда затылок, не согреваемый костром, уже замерзал, возвращался в… хотелось написать — в мир людей. Но где здесь люди?

Самым сложным было обычно знаете что? Не проспать рассвет. И рассветы всегда стоили озябших пальцев в утренние осенние заморозки, слезящихся от недосыпа глаз, да всего, всего они стоили. На фото конец октября и легкий минус.

С закатами всегда другая проблема. Как не пропустить его за рыбалкой, разрываясь между вечерним жором щуки у тростниковых свалов, и камерой. А ведь еще бы лагерь поставить засветло. Да черт с ним, с лагерем…

В белые ночи таких проблем, конечно же, нет.

А теперь самое шикарное. Ночевка на самом далеком островке ясной ночью под светом луны и с шелестом волн. Самом-самом далеком, где даже в сезон и близко никого, и только сотни километров нашего маленького моря впереди.

Нерпы! Они встречаются туристам и в глубине проливов, но здесь, на закате и наедине, они не отвлекаются от охоты и других своих нерпячьих дел, и позволяют подходить чуть ли не вплотную.

Что еще? Золотая осень? Да, да, конечно.

И все это — строго наедине с Ладогой. Когда подходишь к походу с умом, никто не мешает погружению в мир ладожских шхер.

***

Образы, истории, воспоминания захлестывают с головой. Кружатся безумным потоком. Как ни жаль, пора возвращаться в реальный мир. Снова накатывает прохлада.

Действительность понемногу принимает меня в свои рамки. Я возвращаюсь по знакомой на ощупь, но уже опустевшей после ввода новой трассы старой грунтовке. Вот и новый асфальт. Граница Ленобласти. Стройка, грязь, туман. Мне все равно, все двести километров до Питера я проехал в глубокой задумчивости.

Внимательный читатель, почувствовавший чередование абзацев, должен ждать здесь какую-то развязку свидания. Но ведь это сказка, мои выпущенные на волю ассоциации. Они приходят и уходят непредсказуемо. Я поймал их там, наверху, и в голове родились сюжет и название. На этом все.

В 2018 я планирую вернуться в любимую Карелию. Принять ее такой, какой она стала — со всеми новыми турбазами и людьми, занятыми берегами и перепаханными дорогами. Я знаю красивые и укромные места, которые точно не будут заняты. Я вернусь сюда с телеобъективом и устрою фотоохоту на нерп. Я приеду со штативом и пересниму чуть более прямыми руками все закатные и рассветные карточки как положено. Постою на высоких скалах. И очень возможно, что сделаю это с близкими духом.

Ах да, цель визита — та самая дорога. Не сегодня. Мы с Mitsubishi L200 вернемся сюда через месяц. С бензопилой, лебедкой и другими приспособлениями для преодоления дороги, которую маловероятно что почистят до лета. Прорвемся туда, куда ни одна душа не пробирается весной, сфотографируем места такими, какими видели их лишь немногие.

Северное Приладожье, шхеры, Карелия. Люблю.